После того, как я приехала в дом “Николая Последнего”, я сразу попросила показать мне его квартиру. На стенах кабинета висит много фотографий: отец Николая Владиславовича - экономист, и большой любитель театра, мать его - преподаватель русской литературы. Это интеллигентная семья. Николай Владиславович был единственным ребёнком в своей семье. У него самого тоже один единственный ребёнок, его сын. И у него самого тоже родился один ребенок, его сын.

“Николай Последний” показывая на одну молодую женщину, попросил меня догадаться, кто она. Ко мне пришла в голову знакомое лицо - Люся! “Николай Последний” похвалил мою память. Это Люся, когда она была в молодости. Меня поражали её удивительная красота и любезность. Я не могу забыть ее и её подарок.

Саратов. Люся со своим мужем Борисом встречала Николая Владиславовича на речном вокзале. Он познакомил меня с ними. И потом они привезли его к себе в гости, а я с моими товарищами гуляла по городу. Спустя несколько часов пассажиры вернулись со всех концов Саратова. Люся и Борис опять пришли, на проводы Николая Владиславовича. Я не ожидала, что эта пара подарит мне подарок - коробку печенья лучшего сорта. К тому же, они пригласили меня к себе в гости, когда я вернусь обратным рейсом из Ростова-на-Дону. Но, к сожалению, у меня билет был в один конец.

Мне так понравилась Люся. Она пробуждает во мне много воспоминаний; женское очарование, жизненная энергия, материнская заботливость.

Дружба между Люсей и Николаем Владиславовичем относится к их юности.

После посещения его квартиры “Николай Последний” нашёл одну книгу - “Рассказы многих лет” К. Федина. Потому что один из них связан с его соседом по немецкой крови, который тогда жил в одном же доме с семьёй “Николая Последнего”. Федин рассказывал о своей встрече с ним, которая случайно произошла на саратовской улице. Этот рассказ называется “Встреча с прошлым”.

Николай Владиславович - прямо-таки ходячая энциклопедия. Он рассказывал мне много о русской истории. Например: династия Рюриков закончилась в Угличе, первый царь из династии Романовых родился в Костроме, герой фонвизинского “Недоросля” - Митрофан потом стал большим учёным и т. д.

Во время чая мы с “Николаем Последним” вместе вспоминали о пассажирах, которые были с нами на теплоходе. Воспоминания вызвали у меня желание путешествовать по Волге ещё раз. Ведь большей частью моих русских друзей я обязана именно этому путешествию!

9-го января - солнечное утро. И настроение у меня сразу же поднялось.

Мы спускались.

“Николай Последний” открыл дверцу почтового ящика, и увидел две открытки - одна из них из Москвы, от Тамары, которая была с нами на теплоходе “Илья Муромец”. Вот она и сказала “Николаю Последнему”, что я буду его встречать в Химках, когда он вернется обратным рейсом из Ростова-на-Дону. И я его встретила с букетом цветов, и проводила его до киевского вокзала. Он меня пригласил приехать в Обнинск, и я обещала приехать. Обещать то я обещала, а не приехала, и вспомнила о нём только в январе. И вот 7-го января я к нему приехала в Обнинск. Мне показалось, что он очень обрадовался. Во всяком случае он прыгал от радости как козленок!

Среди всех блюд и закусок, которые в эти дни были поставлены на стол, большим успехом пользовались мои китайские блюда, которые ел он с огромным удовольствием. Во время ужина зазвонил телефон. Взял трубку Николай Владиславович. Я сидела на кухне, но все слышала, что он говорил. Он по телефону сказал: “Юля, я хочу проститься с тобой. Дело в том, что сейчас я буду есть китайское кушанье, которое приготовила Чжа Сяоянь. После того мы с тобой не увидимся. Конечно, вскрытие покажет, от чего я погиб. Но, тем не менее, не исключено, что я останусь жив. Катя угрожает мне приехать еще раз на день рождения. Дай Бог мне поверить ей, и еще раз увидеть эту обаятельную и исключительную, интересную для меня китаянку”.

Вернувшись с работы, куда меня пригласил “Николай Последний”, мы обедали, но готовила я. Нужно было поджарить говяжьи мозги, и всё это я сумела сделать: помыла мозги, обваляла их в сухарях, и положила на раскалённую сковородку. Это была очень вкусная еда. Я и так умная, но поев мозгов, я почувствовала что я стала еще умнее. А на ужин я сделала блины без национальных признаков: я туда положила и масло, и майонез, и молоко. У меня первый блин не комом.

Вечером я читала вслух “Письмо Татьяны к Онегину” и “письмо Онегина к Татьяне”. “Николай Последний” иногда делал мне замечания, когда я неправильно произносила слова. А потом он завёл мне пластинку со сценами из “Евгения Онегина” - письмо Татьяны. “Николай Последний” сказал мне, что я вполне прилично говорю по-русски.

“Николай Последний” хорошо знает русскую литературу, много мне рассказывал о русских писателях и я надеюсь, что он поможет мне писать диссертацию.

Николай Владиславович показывал мне рисунки своих сына и внука. Они мне очень понравились. Я почувствовала, что они сделаны рукой талантливого художника. Но интересно то, что у Николая художественного таланта нет, не было таланта и у его жены.

“Николай Последний” прочел мне свои четыре шуточных стиха. Чтобы его не обидеть, я сказала, что они мне понравились, хотя эти стихи были очень противные.

Эти три дня в доме “Николая Последнего” каждое утро он меня будил. Поэтому он назвал меня “поросёнком”.

На улице пошёл снег. Я одна завтракала, а он тоже сидел на кухне, курил, и вдруг объявил:
- Сегодня - мой разгрузочный день.

Я заметила, что сигареты он сначала докуривал только до середины, а оставшуюся половину курил потом.

После того он показал мне театральный альбом. Это коллекция его отца. В нем лежат фотографии премьеры “Чайки”, снятые в конце 19-го века; самые первые снимки “Дяди Вани”, “Вишнёвого сада”, “Трёх сестер”, “Иванова”, “Бориса Годунова”, “Ревизора”, “Мертвых душ”, “Грозы”, “На дне”, “Гамлета”, и т.д.

В течение этих дней “Николай Последний” разыскал свои коллекции: альбом семейных фотографий, альбом Великой Отечественной Войны, театральный альбом, набор пластинок.

Так прошло четыре дня. Сегодня я собираюсь уезжать. Честно говоря, не очень хочется. Действительно, чувствовала себя как дома.

К вечеру мы с ним попрощались. Спустя неделю приеду еще раз на его день рождения. “Николай Последний” провожал меня до двери. Я одна поехала на вокзал.

Снег все еще шел.

Я оборачивалась время от времени, думая, что Николай Владиславович обязательно смотрит мне вслед. И я увидела, что в доме 124, только на 7-ом этаже горит огонь - это его комната, его добрые глаза.

В электричке я ничего не хотела читать, просто дремала под впечатлением от Обнинска. В 7. 00 вечера я вернулась в этот огромный город. Меня встретила вся Москва, утонувшая в огнях.

Я опять приехала в Обнинск.

Когда я подъезжала всё ближе и ближе к дому “Николая Последнего”, я думала, Господи, наверно, он меня ждет с большим нетерпением. И я надеюсь, что он приготовил к моему приезду что-нибудь вкусненькое.

Позвонила я в дверь. Молчание. Потом, спустя минуту, из-за двери послышался глухой неприятный голос:
- Кто там?
Я нарочно молчала. Снова услышала:
- Кто там?

И наконец дверь открылась. Передо мной явился он - молодой бодрящийся старичок. Не знаю, но мне показалось, что он очень обрадовался. Первое, о чём он меня спросил:
- Катя, что ты делала в эту неделю? Что ты видела? Где ты была?

Боже, как он был рад, что я приехала вновь.

За ужином он потребовал полный отчет о прошедшей неделе, где я была, с кем я виделась. Я обо всем ему рассказала. Я привезла фотографии. Он сказал, что среди всех фотографий, которые он видел за многие годы его жизни моя фотография с мужем в венчальном платье - удивительно хороша. Он очень долго смотрел на эту фотографию и сказал, что с удовольствием повесил бы её в своём кабинете.
- Я, кажется, ничего подобного в жизни не видел, - повторил он.

Теперь я очень раскаиваюсь, что на теплоходе “Илья Муромец” я ни разу не сфотографировала “Николая Последнего”. Мне трудно сейчас объяснить, как это произошло. Но я об этом теперь жалею. Когда я к нему приехала на день рождения, и стала показывать ему разные фотографии, он, не увидев среди лиц других пассажиров своей мордали, как мне показалось, страшно обиделся. Однако, тем не менее, это не повлияло на качество нашего ужина. Он угощал меня жаренными говяжьими мозгами и пельменями.

Стоял удивительно красивый зимний день, по далекому голубому небу летали голуби.

Проснулась я несколько раньше обычного. Я знаю, что сегодня вечером придут гости на день рождения Николая Владиславовича. И мы начали готовить кушанья для ужина.

Мы пекли пирожки с мясом, жарили рыбу, а я ещё готовила два блюда: одно из них - итальянское ризотто, а второе - русский салат. Я в этот салат положила луковицу, яйцо, сыр, яблоко, майонез и сметану. И вот вместе с “Николаем Последним” мы начали жарить пирожки. Пирожки с мясом, рисом и яйцами. Я лепила эти пирожки, а он их жарил на сковороде. В воздухе плыл запах мяса. Нужно сказать, что когда попробовала я первый пирожок - он был восхитителен, удивительно вкусен.

К 5:00 ч. вечера мы стали собирать к приходу гостей на стол.

В 6:00 ч вечера пришли гости. Юлия Федоровна и Алексей Иванович с внуком Антошей. Они старые друзья Николая Владиславовича. Их знакомство состоялось в 1959 году. Они вместе жили на Урале.

Стол был богатый, и каждый мог есть сколько хотел. И конечно, мой салат произвёл па гостей сильное впечатление, несмотря на то, что на столе было много других вкусных вещей.

Во время ужина я прочла отрывки из своею дневника, показала фотографии и это у них вызвало большой интерес. Они с удовольствием и большим вниманием отнеслись к моим записям. Они интересовались и много меня спрашивали о Китае. Я постаралась им рассказать о нашей стране. Они говорили, что китайцы, кажется, лучше ведут экономику и решают другие проблемы, чем в России.

Вечер прошел очень живо. Я играла на пианино “Уральскую Рябинушку”, и они мне подпевали. В песне они вспомнили свою молодость. В этот вечер Николай Владиславович показал нам слайды из своих старых путешествий по России.